Если бы Катарина была собой, подчинение подобному приказу последовало бы мгновенно, но… В этом откровенном наряде Кати играла в Алиссин. В уверенную, невозмутимую и язвительную львицу без страха и сомнений. И эта львица привыкла играть на грани, самоуверенно ломая правила и устои.
Медленно ее протянутая рука двинулась к маске, но в последний момент… под стон половины присутствующих Кати демонстративно сняла бархотку с шеи… от беззвучного смеха затряслись плечи, но девушка продолжала молчать. И снова протянутая рука, с болтающейся на кончике пальцев узкой полоской ткани, которая лишь мгновение назад касалась ее шеи…
Он усмехнулся, восхищенный как наглостью, так и поступком.
— Не снимешь? — с улыбкой поинтересовался император. Ослепительно улыбающаяся Катарина, отрицательно покачала головой.
— И молчать будешь? — ухмыляясь, все шире спросил Хассиян.
Утвердительный кивок, затем с вызовом вздернутый подбородок.
Он наслаждался ею! Воистину наслаждался и непредсказуемостью и наглостью! Вот только эти игры для тех, кто постарше, и в тишине прозвучал последний вопрос:
— А на стоны я могу рассчитывать?
Хассиян ожидал смущения, а не невинно-безмятежного взгляда, направленного куда-то в потолок. Затем лукавая усмешка и легкое пожимание белоснежных плечиков! Ни да, ни нет, ответ — не знаю! И снова вызов в глазах!
Катарина наслаждалась этой игрой, впервые чувствуя себя кем-то, кто способен играть на равных. И идеально копируя жест Алиссин, она поманила его пальчиком. Столь уверенно и естественно, что отказаться от этого вызова император был уже не в силах, но… едва он шагнул к ней, Кати развернулась и подбросив бархатку в воздух направилась к выходу из бального зала.
Партия сыграна! Вызов брошен! Следующий ход был за ним!
Хассиян поймал тонкий бархатный лоскуток. Схватил одним движением, и на пол, к отчаянию всех придворных дам, полетел белоснежный платок — выбор сделан! Вызов принят!
А император, внешне неспешно, направился следом за хрупкой фигуркой, словно объятой пламенем шелка.